Звучал он так: "Почему русские не поднимутся и не перережут всех этих овцелюбов?"
Многие говорили, что, де, русский человек терпелив, но скоро терпение иссякнет (больше, больше нужно злодейств! пока ещё может терпеть).
Другие - что русский долго запрягает, но быстро едет (готовится, мол, учится стрелять, вырубать с одного удара, а когда научится - держитесь, черти!)
Третьи - что эта оккупация неявная, ползучая, отчасти мирная, а вот если бы они к нам как немцы в 41-м - тогда ужо мы бы дошли до
Мне же теперь очевидно, что единственная причина, по которой лиц кавказской национальности массово не режут - отсутствие одобрения государства.
А если одобрение государства будет - перережут и эскимосов, и моржей, и друг друга.
Давайте представим себе 22 июня 1941 года. Немецко-фашистские орды вероломно перешли границу, бомбят города, угоняют людей в Германию.
Приказ Ставки главного командования: на провокации не поддаваться! Огнём не отвечать! Маневрировать, запутывать врага, совершать неожиданные марш-броски без оружия на немецкую территорию.
"Заманивает батька Сталин врага" - ухмылялись бы в усы старые солдаты, - "а вот как заведём в Сибирь - так со всех сторон и ударим."
"Эх, умён наш Иосиф Виссарионович", - радовались бы партийные начальники, - "теперь не мы, а немцы будут кормить этих дармоедов, население наше. Дороги строить, заводы. Не осилят, надорвутся."
"Это немцы нас ещё не разозлили", - говорили бы в тылу рабочие, - "а когда возьмут Москву, да в наш Мавзолей Гинденбурга положат - тут-то поднимется весь Совейский союз от Волги до Енисея."
И никто, никто бы не выстрелил в немцев. Ни один человек.
Вот вам и "война народная".
